Главный вопрос: наказывать или не наказывать ?

Не наказывать никогда, ни в какой форме, ни за какие прегрешения, как бы велики они не были.

Если ребенок не хочет садиться за уроки, его надо заставлять, но это не то же, что наказывать. Надо сформулировать для себя разницу между тем и другим. Принуждение, в отличие от наказания, направлено на изменение ситуации по существу, а не на то, чтобы ущемить интересы и чувства ребенка, нанести урон его самолюбию. Наказание же не связано с существом дела, это способ уколоть детское самолюбие, «наступить на хвост» сиюминутным интересам. Принуждение, может, и обижает детей, но это происходит не целенаправленно, в отличие от случаев наказания. Родитель, который принуждает, но не имеет в виду наказывать, старается всячески успокоить ребенка, выразить свое сочувствие: «Витя, мне очень жаль, но сейчас точно надо выключить компьютер и сесть за уроки» . Это должно быть не просто словами, а правдой. Т.е. ребенок должен видеть, что родителям действительно его жаль.

Если родитель сопереживает ребенку, который должен оторваться от своего удовольствия, дети это, безусловно, замечают.

Т. к. дети как раз хорошо умеют чувствовать настрой родителей.

Есть конкретные родительские слова и поступки, которые могут ребенку в этом помочь. Они обобщенно называются «присоединением».

Пример. Обычно мать кричит из кухни: «Сколько тебе повторять? Я не могу постоянно греть еду». А присоединение – это когда родитель сначала подходит к компьютеру, за которым ребенок самозабвенно предается какой–то игре, и в течение нескольких минут старается вникнуть в игру: «Сколько очков получает эта фигурка за правильный выстрел? Какой запас жизни у нее остался? А можно ли здесь сохранить игру?» И только после этого говорит, что, мол, все, пора действительно идти.

Возможность присоединиться к занятию ребенка есть всегда, даже если это такое занятие, в котором родитель ничего не понимает.

Обычно мать кричит из кухни не оттого, что у нее плохой характер, а именно потому, что нет времени и сил выйти оттуда и включиться в воспитательный процесс. И важно понимать, что именно произойдет от этой нашей вынужденной неправильности. В таких ситуациях ребенку кажется, что «кухонная» мать с ним не считается, и он начинает и со своей стороны не считаться с ней – не сознательно, не цинично, а безотчетно, просто усвоив предложенный ему характер отношений. Это проявляется сразу в том, что он не отзывается на отчаянные призывы матери. Несчастному родителю кажется, что поведение ребенка «просто хамство», что «я для тебя в лепешку расшибаюсь». На самом деле детская безучастность в таких случаях является «отраженным светом». Ребенок не имеет в виду нарочно делать маме или папе плохо, он бессознательно повторяет преподанный ему урок.

Как же реагировать на проступки, на двойки, на вранье? Сочувствовать. Двойка для ребенка – во всех случаях удар. Если внешне этого не видно – значит, мы наблюдаем не истинную позицию ребенка, а его защитную позу. Если дома ребенок говорит о двойке равнодушно или цинично – это означает, что он по дороге домой успел привычно надеть маску равнодушия. Он по опыту знает, что дома быть откровенным небезопасно. Он не может сказать: «Как я расстроен этой двойкой», потому что боится услышать в ответ: «А на что же ты рассчитывал? Разве тебя не предупреждали? Чудес на свете не бывает: нельзя весь вечер гонять в футбол, а назавтра написать контрольную на десятку». Это все правда, но это слышать больно. Поэтому он привычно скрывает свои переживания. Причем привычка со временем становится такой сильной, что он уже сам не различает своих истинных переживаний и начинает искренне считать, что учеба – дело не важное.

Ребенок поступает легкомысленно не потому, что ему в прошлый раз всего этого не сказали, - наоборот, говорили, убедительно показали, что он плохой, вот он теперь и избегает всей этой материи. Он себя в ней не любит.

В момент реального взаимодействия с партнерами (и с самим собой, когда надо заставить себя что-то сделать или, наоборот, отказаться от получения какого-то удовольствия) поведение ребенка (как и взрослого) больше всего определяется его эмоциональным состоянием. Чем сильнее внутренний дискомфорт, чем хуже дети себя чувствуют психологически, тем более неадекватно они ведут себя. А психологический комфорт зависит от самопринятия ребенка. Дети, которые в глубине души действительно чувствуют себя не совсем правильными, нехорошими, вовсе не испытывают прилив сил для того, чтобы постараться и стать правильными и хорошими. Наоборот, они чувствуют непреодолимое желание в той или иной психологической защите. Им непосильно жить с сознанием «я – плохой», они стараются компенсировать себе это горькое переживание.

Существует множество различных способов защиты, но стоит выделить наиболее типичные и распространенные формы.

1. Первый тип психологической защиты можно назвать «скрытым алкоголизмом». Дети с таким типом реакции, чувствуя себя недостаточно хорошими, стараются компенсировать отрицательные переживания положительными. У них обостряется стремление доставить себе удовольствие любым способом, «здесь и сейчас»: дворовой «тусовкой», телевизором, бесконечными компьютерными играми, капризным настаиванием на бессмысленной покупке, злоупотреблением косметикой и т. п. Известно, что даже у взрослого, которому не хватает положительных эмоций, обостряется потребность в сладком. Такая же реакция развивается у наших детей на поведенческом уровне. Конечно, эта реакция бессознательная.

2. Один из крайних способов доставить себе удовольствие – это по возможности избегать неудовольствия. Например, не делать над собой усилий. Здесь же часто кроются причины плохой успеваемости, которые обывательски приписываются лени. Нет такого научного или клинического понятия, как лень. Это неряшливый бытовой термин. Лень – это защитная реакция, которая выражается в избегании отрицательных переживаний при дефиците положительных. Для того чтобы учить уроки, необходимо делать над собой неприятные усилия, причем с сильно отложенным вознаграждением. Он не делает этих усилий не потому, что не хочет, а потому, что не может. Ребенок, который пропадает у телевизора, отличается от того, который со вздохом отрывается от телевизора и идет делать домашнее задание, не тем ( или не только тем), что он менее организован, и не тем, что ему меньше твердили о пользе учебы; он отличается пониженным самопринятием, то есть считает себя в чем-то ниже других.

3. Еще одна форма психологической компенсации – самоутверждение. Дети с таким типом защиты испытывают потребность (или, в отличие от предыдущего случая, «энергетическую» возможность) заслониться от негативных переживаний, демонстрируя полное благополучие. Такие дети защищаются от указаний на неправильности своего поведения, подчеркивая свои достижения, а также дезавуируя того, кто их критикует.То, что иногда считается непомерно завышенной самооценкой, преувеличенным представлением о собственных достижениях, на самом деле является скрытой неуверенностью, которая проявляется в уродливых защитных формах. Руки в карманы, грудь колесом, циничная ухмылка – это все попытки продемонстрировать окружающим (и самому себе) свою самодостаточность. А человеку свойственно настаивать на своих достоинствах именно тогда, когда он в них не уверен – или не уверен, что его можно за них любить. Это важно понимать, иначе мы, пытаясь «сбить спесь» с нахального ребенка, действуем ровно в противоположном направлении – мы пытаемся понизить его самооценку, а он именно с этим и борется с помощью своего. Это не его жизненная позиция, это именно защитная поза.

Вернемся к наказанию.

Примеров, когда наказание немедленно приводило к тому, что ребенок начинал действительно хорошо учиться или переставал обманывать не такая уж «масса». Но даже в тех случая, когда наказание приводит к нужному результату, этот результат всегда бывает не единственным. Другой, менее наглядный, но более фундаментальный, заключается в понижении детского самопринятия: «Я – такой ребенок, которого правильно наказывать. Я не заслуживаю того, чтобы вошли в мое положение, не заслуживаю уважительного отношения к себе». Это и приводит к неизбежному развитию тех самых защит. Для того чтобы избежать такого негативного эффекта, правильно будет исходить из следующего понимания: как бы ребенок ни провинился , что бы плохого он ни сделал – это не он плохой, это ему плохо. Давайте будем это помнить!

Родители в определении задач и поиске путей воспитания в своей семье должны исходить из знания индивидуальных особенностей своих детей. При этом следует учитывать, что каждому возрасту свойственны какие-то общие, типичные психофизиологические особенности, которые с неизбежностью проявляются у каждого ребёнка, но сугубо индивидуально. Прежде всего, необходимо иметь в виду, что для подростков наиболее характерно ярко выраженное стремление к самостоятельности и самоутверждению.